(ъ) e.g.Orius, 12-Jun-99

«…белый июльский зной, небывалый за последние два столетия, затопил город. Ходили марева над раскаленными крышами, все окна в городе были распахнуты настежь, в жидкой тени изнемогающих деревьев потели и плавились старухи на скамеечках у подъездов.
А. и Б. Стругацкие, «За миллиард лет до конца света».

Да, давненько не прикладывался я к Тетради. Может, и дальше не прикладывался бы, но Вовка пристал — напиши да напиши. Даже странички теперь перелистываются, а он все недоволен. Ну ладно, напишу. Благо много чего было.

Начать, пожалуй, стоит с того, что 27 марта с. г. мы отметили мой день рождения (если кто не оценил, см. сюда). Почему так вышло? Ну, сначала я приболел в самый интересный момент, потом Серёга ногу свою подвернул, потом ещё чего-то… Ладно. Затем мы отметили день рождения Серёги, по-моему, 25 апреля. Хотя Серега и приурочен к дню космонавтики. Ну вот такие мы тормоза.

О Серёгином дне рождения следует сказать особо. Лёха агитировал меня в том смысле, что нефига потакать Серёге в его стремлении поиграться, а дарить надо доброе и вечное — книги. А я его, дурак, не послушался. Подарил Серёге Baldur's Gate на 5-и дисках. И началось…

Естественно, что большая часть дисков читаться не захотела. Тогда я пошёл к Лёне (так, оказывается, зовут того мужика, который у нас на факе компактами торгует) и говорю: «Ё-моё на фиг! Диски-то не читаются! Давай меняться». Ну, Лёня пожал плечами и поменялся. Отдал я диски Сереге, он попробовал — не помогло.

Во второй раз пошел я к Лёне: «Ё-моё за ногу! Диски-то не читаются! Давай опять меняться». А Лёня мне и говорит, дескать, нет у меня больше Балдура, сходи, говорит, в ГЗшник к Регине (так, оказывается, зовут ту… девушку, которая в ГЗшнике компактами торгует), я, говорит, тебе записочку напишу. Что делать? Пошел я к Регине. Она обсмотрела диски, удовлетворилась увиденным и достала мне Балдура. Настала моя очередь обсматривать. Гляжу я, и вижу поцарапанный диск. Так и так, говорю, диск-то поцарапанный, давай меняться. «Щаз! — говорит мне Регина, — менять будешь у Лёни!». «Щаз! — говорю я Регине, — а вот как мне Лёня скажет, что это я поцарапал, пока нес?». Заскрипела зубами Регина, но делать нечего. И даёт мне другую коробочку. Я смотрю — диск в норме, а коробочка сломана. Так и так, говорю, коробочка-то сломана, давай меняться. Вот тут она и взорвалась: «Не ну что за нафиг! Значит, выручку будет Лёня получать, а диски мне менять!». «Ну а я чем виноват? — говорю я, — я деньги плачу, а что получаю? Диски, которые не читаются, и коробки, которые рассыпаются?». Мы ещё поругались минут пять, после чего я переложил нормальный диск в нормальную коробочку и ушёл, оставив Регину со столом, полным разбросанных дисков и разломанных коробок. Между прочим, я даже попытался извиниться, хотя и не понял, за что, но она мои извинения отвергла.

Стоит ли говорить, что и на этот раз у Серёги ничего не прочиталось? И в третий раз пошел я к Лёне, теперь уже с Серёгой. Побеседовали мы с Лёней, втолковали ему, что это вся партия такая хреновая, что ничего тут не поделаешь, и стали думать, как жить дальше. А Леня уперся. «Мы, — говорит, — деньги не возвращаем. Единственное, что могу, взять диск на проверку». Пытались мы ему объяснить, что от того, что он проверит диск, он у нас читаться не будет, но — бестолку. Тут он вроде вспомнил, что у Регины была английская версия Балдура. А Серёге что? Он и в английскую могёт. Написал нам Леня записочку, и пошли мы в ГЗшник. Я, понятно, у входа остался, а Серега — его-то она ещё не видела — пошёл меняться. Уж не знаю, о чем они там говорили, это вы у Серёги спрашивайте, а только минут через несколько прибегает Регина, и давай орать: «Заберите от меня своего другаааааа! Идите отсюдааааа! Зачем вы его подослалиииии! Чего ему нужнооооо! Какое в баню общество защиты прав потребителееееееей! Я не пойду туда, пока вы его не заберетеееее!». Я сделал вид, что и знать не знаю, о чём она (а что еще оставалось делать? Объяснять ей, что это не я Серёгу подослал, а как раз наоборот?) Регина ещё поразорялась некоторое время и ушла назад. Уж не знаю, о чём они там опять говорили, а только минут через несколько пришел Серёга и, ни слова не говоря, меня увел. Пошёл я семинар вести, Серёга вроде на работу уехал. Ну, рассказываю я детям на семинаре про формальные грамматики, а тут открывается дверь — Серёга! «Короче, — говорит, — после семинара зайдешь к Регине, она обещала поменять, если не продаст за день». Тут я и сел. «Что ты с ней сделал?» — спрашиваю. «Да так, мороженым угостил…».

Вот и подошла история к концу, думаете вы. Наивные!.. Английская версия тоже не прочиталась. И пошел я в четвертый раз к Лёне. Покосился на меня Лёня, но ничего не сказал. Зато предложил взять другой перевод Балдура — какой-то неизвестной фирмы, на 4-х дисках. Предыдущий, кстати, был Фаргусовский. А что делать? Взял я его, а в качестве 5-го диска прихватил продолжение Commandos. И что бы вы думали — прочитался, гад! Вот только играть в него было совсем уж тошно — методом обратного перевода на английский язык… Не сразу, правда, прочитался. Пришлось Серёге для этого сидиром свой разобрать и протереть.

И подумалось — а вдруг теперь и старый Балдур читаться начнёт? И поперлись мы в пятый раз к Лёне. «Добрый день! Мы, наверно, порядком вам поднадоели…» — начал Серёга. «Если честно, то да» — сознался Лёня. Ну, Серёга объяснил ему фишку, принес свои извинения и поменял-таки 4 на 5 с доплатой.

В шестой и седьмой, последний, раз Серёга ходил уже без меня… Балдур отказывался читаться на всех сидиромах, которые только попадались под руку. И Серега отдал диски Лёне на проверку. У Лени не хватило наглости сказать, что у него всё прочлось (и хорошо, а то Серёга обещал плюнуть ему в глаз) и отдал деньги. Вот так Серёга остался без подарка, а я — с Commandos’ом…

Одного жаль — Серёга, не подумавши, отдал Лёне гарантийный талончик, на котором стояли все даты и записки Регине. Он бы, без сомнения, занял почётное место в Тетради, а его отсканированное изображение — здесь…

Солнце перевалило через меридиан и впилось в многострадальные книжные корешки, ударило в стекла полок, в полированные дверцы шкафа, и горячие злобные зайчики задрожали на обоях. Надвигалась пополуденная маета — недалекий теперь уже час, когда остервенелое солнце, мертво зависнув над точечным двенадцатиэтажником напротив, простреливает всю квартиру навылет.
А. и Б. Стругацкие, там же.